"Обращение Савла" (Conversione di San Paolo), также известная под названием "Преображение на пути в Дамаск" - картина Караваджо, написанная в 1601 году для капеллы Черази в церкви Санта-Мария-дель-Пополо в Риме. На противоположной стене в той же часовне находится вторая работа Караваджо, изображающая Распятие Святого Петра, а над алтарем "Успение Пресвятой Богородицы" Аннибале Карраччи.
Отметим, 19-ый век, когда репутация Караваджо упала "ниже плинтуса", и информацию о том, где находятся его работы, нельзя было обнаружить ни в одном путеводителе, давно миновал. Сегодня Караваджо считается общепризнанным гением и одним из самых талантливых художников за всю историю искусства - и он, безусловно, заслужил это звание. Таким образом, будучи в Риме, ни в коем случае не упустите капеллу Черази, где находятся два великолепных шедевра Караваджо.
Картины были заказаны в сентябре 1600 г. монсеньором Тиберио Черази, генеральным казначеем Папы Климента VIII, который 8 июля 1600 г. приобрел часовню у монахов-августинцев и поручил Карло Мадерно перестроить небольшое здание в стиле барокко.
Хотя много говорилось о предполагаемом соперничестве между Караваджо и Караччи, нет никаких исторических свидетельств, подтверждающих существование серьезных противоречий между ними. Оба были успешными и востребованными художниками: Караваджо получил заказ от Черази сразу после того, как были закончил свои знаменитые работы в капелле Контарелли, и Карраччи был занят созданием своего большого цикла фресок в Палаццо Фарнезе. В этих обстоятельствах у них не было особых причин рассматривать друг друга как конкурентов, утверждает Денис Махон.
Контракт, подписанный 24 сентября 1600 года, предусматривает, что «выдающийся художник Микеланджело Меризи да Караваджо» напишет две больших работы, десять ладоней в высоту и восемь ладоней в ширину, изображающих обращение Святого Павла и мученичество Святого Петра в течение восьми месяцев за гонорар в размере 400 скуди.
Контракт давал художнику полную свободу выбора фигур, людей и украшений, изображенных так, как он считал нужным, «к удовлетворению, однако, его светлости», и он также был обязан представить предварительные наброски перед выполнением работ. картины. Караваджо получил 50 скуди в качестве авансового платежа от банкира Винченцо Джустиниани, а остальная сумма должна быть выплачена по завершении заказа.
Когда Тиберио Черази 3 мая 1601 года умер, Караваджо все еще работал над картинами, как свидетельствует запись от 5 мая, в котором упоминается, что часовня украшалась рукой «famosissimo Pittore», Микеланджело да Караваджо. Вторая запись от 2 июня доказывает, что Караваджо все еще работал над картинами месяц спустя.
Он завершил их где-то до 10 ноября, когда получил последний взнос от наследников Тиберио Черази. Общая сумма гонорара к великому неудовольствию Караваджо была уменьшена до 300 скуди - хотя причины этой "дискриминации" остаются неизвестными.
Обращение Савла (Павла) из ревностного гонителя христиан в апостола и одного из ключевых столпов христианства - хорошо известная библейская история. Согласно Новому Завету, Савл из Тарса был ревностным фарисеем, который жестоко преследовал последователей Иисуса, и даже, было дело, участвовал в побивании камнями Стефана.
Он ехал из Иерусалима в Дамаск, чтобы арестовать христиан города. На подъезде к Дамаску внезапно его озарил свет с небес. Савл упал на землю и услышал голос, говорящий ему: «Савл, Савл, почему ты гонишь Меня?» Савл спросил: «Кто Ты - Господь?» Господь ответил: «Я Иисус, Которого вы гоните».
На картине изображен этот момент, описанный в Деяниях Апостолов, за исключением того, что Караваджо изображает Савла, падающего с лошади (о которой не упоминается в рассказе) Для Савла это момент полнейшего шока, сопряженного с никогда не испытанным им ранее мощным религиозным экстазом: он лежит на спине, с закрытыми глазами, с расставленными ногами и поднятыми вверх руками, словно пытаясь обнять посетившее его видение.
Святой - мускулистый молодой человек, и его одежда похожа на одежду римского солдата эпохи Возрождения: оранжево-зеленые мускулистые кирасы, птеруги, туника и сапоги. Его шлем и меч лежат рядом с ним. Над ним проезжает лошадь, которую ведет старый конюх, который указывает пальцем на землю. Конюх только что успокоил животное и не дает ему наступить на Савла. У бьющего копытами коня все еще идет пена изо рта, что, безусловно, добавляет динамизма всей сцене.
Сцена освещена ярким светом, но все три фигуры окутаны почти непроницаемой тьмой. Несколько слабых лучей справа указывают на явление Иисуса, но это не настоящий источник света, и конюх, по-видимому, не обращает внимания на присутствие божественной сущновсти. Поскольку пегая лошадь не оседлана, действие, предположительно, происходит в конюшне, а не на открытом пространстве.
Эта картина Караваджо окончательно помогла сформировать миф о том, что Павел был верхом на лошади, хотя в библейском тексте о коне ничего не сказано. В Деяниях Апостолов 9: 8 говорится, что после этого «Савл встал с земли и открыл глаза свои, но ничего не увидел. Они взяли его за руку и повели в Дамаск».
Вообще, в "Обращении Савла" Караваджо нарушил множество канонов изображения подобного сюжета - со свойственной его склочному характеру категоричностью. Возможно, художник счел подобную "наглость" возможной по той простой причине, что к тому времени действительно был успешным и широко известным мастером. Не исключено, что причина была исключительно творческого характера - кто знает...
Так или иначе, на картину и художника тут же обрушился целый шквал критики - практически единодушной. Так, Джованни Пьетро Беллори называл две вещи Караваджо в капелле Чезаре "полностью лишенными действия".
Историк искусства Якоб Буркхардт уже в 19-ом столетии сетовал на то, что Караваджо слишком много внимания уделяет форме в ущерб содержанию, и даже в 20-ом веке ему вторил сам знаменитый Беренсон, который вообще называл "Обращение Савла" "шарадой", заявляя, что нет ничего более нелепого, чем возвышение бессловесной животины над святым."
В середине 20 века, однако, мнения по этому поводу кардинально переменились. Караваджо, как мы уже сказали, был признан одним из величайших художников в истории западного искусства. Роберто Лонги написал в 1952 году, что, полностью уничтожив иконографическую традицию того времени, Караваджо предложил на всеобщее обозрение, «возможно, самую революционную картину в истории религиозного искусства. ...Если бы не тот факт, что картина была помещена на боковой стене, а не над алтарем, нам вообще пришлось бы поломать голову над вопросом, как Караваджо мог выставить ее на всеобщее обозрение, не встретив резкой критики или даже прямого отказа...».
Другой ведущий ученый того времени, Вальтер Фридлендер в своей новаторской монографии «Исследование творчества Караваджо» (1955) использовал анализ "Обращения Савла" как введение в искусство Караваджо.
Он подчеркнул, что обе картины капеллы Черази, несмотря на их радикально новую и непривычную концепцию, были идеально подходящими объектами для религиозной медитации, потому что сцены не являются удаленными от зрителя, а находятся непосредственно рядом с ним, упрощая восприятие двух чрезвычайно важных тем: пробуждение веры и мученичество за веру - причем, христианский сюжет может быть легко экстраполирован на веру в более широком понимании этой духовной сущности.
"...Я, пожалуй, рискнул бы назвать его своим богом, или, скажем так, «временно исполняющим обязанности бога» — но знаю, тут же найдутся сотни и даже тысячи тех, кто захочет распять меня за одно только это слово: «бог». В сегодняшнем демократическом обществе боги так же непопулярны, как и короли. Задай сотне уличных прохожих вопрос: «веришь ли ты в бога?» — и две трети, взбрыкнув копытцами, ответят негодующе «нет». Ни в каких богов мы не верим, верить не собираемся, и вообще — даже не думайте тянуть нас в очередную секту! Так они ответят — потому что не привыкли думать. Так они ответят — и будут совершенно неправы. Как по мне, все гораздо шире — и гораздо проще.
«Бог» — это совсем не обязательно Будда, Аллах, Христос, Шива или Митра. Бог — это то, во что ты веришь. А каждый из нас обязательно во что-то или вы кого-то верит — без этого человек не живет. Вера, что называется, входит в «базовую комплектацию» человека и так же необходима для существования, как почки, сердце, легкие или желудок. Каждый из нас верит, и каждый — в своего Бога.
Именно в «своего», в личного Бога, даже если имя ему — Христос или Будда. Потому что у каждого свой Будда, и свой Христос. Богов ровно столько, сколько на свете людей, и все они разные, хотя есть нечто, что всех их объединяет: наш персональный бог — лучшее, чего в нас нет и никогда не будет, но к чему мы страстно и мучительно стремимся всю жизнь. Именно это движение к богу и заставляет нас жить и наполняет нашу жизнь подобием смысла..." (С. Захаров. Безобразный Эдди).
Write a comment