Картина Эдуарда Мане "Завтрак на траве", принесшая ему скандальную славу, была написана в 1863 году и в настоящее время находится в Музее Орсе в Париже.
Секрет неиссякаемой притягательности работ Мане заключается в их бесконечной органичности. Для Эдуарда Мане живопись была наиболее естественной формой самовыражения, в которой величайшими грехами он почитал лицемерие и ложь.
По натуре революционер и бунтарь, Эдуард Мане питал стойкую неприязнь к устоям буржуазного общества, к которому по рождению принадлежал сам - и скрывать ее ни в коем случае не намеревался.
Впрочем, пока буржуазные каноны не касались сферы искусства, он еще мог каким-то образом с ними мириться, однако если речь шла о живописи - увольте! Едва ли не всю "продукцию" современных ему салонных живописцев Мане не без оснований считал вялым и крайне бездарным копированием шедевров Ренессанса - то есть, занятием по сути своей вторичным и ненужным.
Именно отвращение к академическому искусству, переживавшему пору упадка и деградации, но, как ни странно, продолжавшему при этом пользоваться успехом у публики, и стало причиной написания картины "Завтрак на траве".
По воспоминаниям друга Мане, Адриана Пруста (отца известного писателя) идея написать "Завтрак на траве" родилась у художника во время поездки в Аржантёй - пригород Парижа, впоследствии прославленный в картинах импрессионистов, включая самого Мане.
Наслаждаясь безмятежным отдыхом на природе, наблюдая, как плещутся в воде отдыхающие, Мане внезапно загорелся желанием написать нагую натуру - однако не в студии, а в окружении природы, на открытом воздухе, где люди, по его словам, "будут естественными и живыми".
В качестве основы для сюжета Мане использовал всё ту же добрую старую классику: картину "Сельский концерт" кисти Тициана и гравюру Раймонди "Суд Париса" по рисунку Рафаэля Санти. Впрочем, глядя на окончательный результат, догадаться об этом практически невозможно - настолько глобальным сюжетным и стилистическим трансформациям подверглась классика в интерпретации от Мане.
На переднем плане картины "Завтрак на траве" (208 х 264,5 см; холст, масло) Мане расположил довольно сомнительного вида троицу, явно увлеченную разговором: двух элегантно одетых мужчин и совершенно нагую юную даму, на секунду отвернувшую голову от беседющих и с вызовом и насмешкой глядящую в лицо зрителю.
Для одного из мужчин позировал будущий шурин Мане - Фердинанд Леенхоф, моделью для другого послужил родной брат Мане - Густав. Что касается натурщицы - ею стала широко известная в те далекие времена Викторина Мёран, с которой Мане познакомился незадолго до написания картины.
Викторине на момент знакомства с Эдуардом Мане едва исполнилось 18 лет. Она была юна, свежа, обаятельна и сделалась моделью и любовницей художника на долгие 13 лет. Именно Викторину Мёран мы наблюдаем, помимо "Завтрака на траве", в таких известных работах художника, как "Олимпия", "Уличная певица" и "Железная дорога".
Помимо работы натурщицей, Викторина зарабатывала на жизнь выступлениями в кафе-шантанах и уроками музыки. Впоследствии под влиянием Мане и, возможно, Дега (Меран позировала и для него) она начала заниматься живописью и сама, однако большая часть ее работ до наших дней не сохранилась.
Расставшись с Мане, Викторина начала пить, после увлеклась лесбийскими отношениями и постепенно заскользила по наклонной вниз, опускаясь на самое дно. В последний период жизни она была известна, как "Старуха с обезьяной", поскольку завела себе экзотическую зверушку, совместно с которой и просила на улицах подаяние, по старой памяти пытаясь играть на гитаре.
Впрочем, на картине "Завтрак на траве" Викторине нет еще и 20 - отсюда это дерзость во взгляде, проистекающая от приятного осознания собственной молодости и красоты. Кстати, именно эта дерзость и стала одной из причин наибольшего возмущения публики, которая увидела картину в "Салоне Отверженных" - после того, как ее, разумеется, отверг Парижский салон.
Как писал критик Л. Этьенн: "Какая-то голая уличная девка бесстыдно расположилась между двумя франтами в галстуках и городских костюмах. У них вид школьников на каникулах, подражающих кутежам взрослых, и я тщетно пытаюсь понять, в чем смысл этой непристойной загадки."
Мане досталось за всё. Картина, потребовавшая от художника сотен часов напряженного труда, была разгромлена публикой и критиками в пух и прах. "Завтрак на траве" ругали не только за "бесстыжую девку", но и за совершенно плоский фон, которому явно недостает глубины; ругали за то, что фигура второй "бесстыдной девки", моющейся на берегу реки несоразмерно крупна -и это действительно так...
Мане ругали за почти полное отсутствие полутонов, что, во-первых, напрочь порывает с академической традицией, а во-вторых, приближает изображение к фотографии... Мане ругали за грубые мазки кисти и явную незаконченность многих фрагментов картины... Одним словом, ни форма, ни содержание "Завтрака на траве" не только не стремились сответствовать общепринятым представлениям о морали и красоте, но явно восставали против них - и холст дружно окрестили "циничным вызовом хорошему вкусу".
Единственными, кто не примкнул к дружным рядам негодующих и, напротив, оценил "Завтрак на траве" по достоинству, оказались Шарль Бодлер и Эмиль Золя. Золя, большой писатель и друг Эдуарда Мане, сразу угадал намерение художника: увязать классическую традицию с современным видением в максимально органичной, пусть и не лишенной провокации, форме.
Безусловно, картина Мане нелицеприятно пародировала салонные картины на схожий сюжет - однако сегодня "дерзость" Мане выглядит совершенно невинной в сравнении с теми же "Авиньонскими девицами" Пикассо (тоже вызвавшими в свое время полное непонимание). Однако для того, чтобы Пикассо в 1907-ом мог написать своих "Авиньонских девиц", совершенно необходимо было, чтобы Эдуард Мане на сорок лет раньше неделями мучился и не спал, создавая "Завтрак на траве" и предвидя, что будет распят общественным мнением за это.
Статьи по теме:
Моне и Мане - так в чем же, наконец, разница, и есть ли она вообще?
Write a comment