В работе над фасадом Рождества Храма Святого Семейства в Барселоне Антонио Гауди предпочитал, вопреки всем тенденциям своего времени, следовать крайней натуралистичности. С этими целями гипсовые слепки, на основе которых создавались впоследствии скульптуры, делали не только с животных, но и с людей.
Да, во времени Гауди скульпторы еще пользовались созданием гипсовых моделей, делая слепки с настоящих объектов, однако предпочитали тщательно этот факт скрывать, полагая, что это каким-то образом умаляет их профессиональные достоинства.
Что до известных мастеров, среди в них в ту пору и вовсе был, что называется, "в тренде" намеренный уход от реалистичности. Отныне всякий реализм был оставлен фотографии.
Скульпторы же и художники той поры предпочитали выдвигать на первый план именно авторское видение темы или предмета, и сходство с реальностью в новом искусстве играло роль весьма второстепенную. Гауди, напротив, исходил от обратного - и, в поисках тотального "жизнеподобия", в конце концов, пришел к технике создания гипсовых слепков с живых людей.
В этом сейчас лично я, например, усматриваю самую интересную особенность фасада Рождества - среди множества скульптур его не найдешь ни одной, прототипом для которой не стал бы в свое время тот или иной житель Барселоны, отобранный для этой цели Антонио Гауди.
Следуя этому принципу, Гауди ставил перед собой две основных цели: максимально, насколько это вообще возможно, запечатлеть в камне "движение жизни" (наблюдая, как часто скульптуры даже признанных мэтров страдают излишней экспрессивностью, но остаются при этом мертвыми), и, во-вторых, добиться стилистического единства фасада: ведь под началом Гауди находилась целая команда талантливых и самобытных скульпторов, каждый из которых обладал собственным стилем, и единственным способом "привести их к общему знаменателю" было, таким образом, именно стопроцентно точное воспроизведение того, что уже создала Мать-природа.
Сам архитектор принимал живейшее личное участие в этом процессе и начал с того, что принялся тщательно изучать человеческое тело, для чего неоднократно присутствовал при вскрытиях. Кроме того, архитектор широко задействовал проволочные скелеты, пытаясь достичь именно "живой" позы того или иного будущего персонажа. Когда архитектор убеждался, что движение уловлено верно, позу фиксировали, и наступала очередь живых моделей.
Архитектор находил подходящего прототипа для того или иного библейского персонажа, делал множество фотографий, чтобы окончательно убедиться в правильности выбора, а затем наступала очередь и для создания слепка. Тело модели покрывалось гипсом, и нужно было какое-то время ждать, пока он не затвердеет - известно, что далеко не все модели были в состоянии выдержать пугающие и новые для них ощущения и нередко падали в обморок - и в ряде случае дело заканчивалось скандалам и обвинениями в адрес Гауди едва ли не в попытке убийства!
Что до моделей - Гауди не испытывал особых сложностей с тем, что найти их, напротив - моделями становились самые обычные окружавшие его люди - рабочие, их жены, дети из церковно-приходской школы...
Многие становились моделями неожиданно для себя, как было, например, в случае с прототипами для скульптур ангелов с медными трубами. Поскольку во времена Гауди район, где строился храм, был, по сути, пустырем, там часто проводились военные учения.
Как-то солдаты трубачи долго и безостановочно упражнялись на своих инструментах прямо рядом с мастерской Гауди - как раз в то время, когда архитектор беседовал со своим другом, епископом Торрас-и-Баджес.
Рассерженный сверх меры, Гауди заорал на трубачей, приказывая им немедленно прекратить игру. Сержант, пожелавший лично убедиться, кто это смеет приказывать его солдатам, направился прямо в мастерскую, и лишь присутствие епископа помогло избежать конфликта. Закончилось все, однако, тем, что три трубача согласились быть моделями для тех самых ангелов, которые и сегодня прекрасно видны на фасаде.
По мнению Гауди, в верно уловленной "правде жизни" и заключался секрет красоты. Поэтому между библейским персонажем и живой моделью для него обязательно должна была существовать определенная связь. Вот почему дети становились ангелами (а они ведь, до поры до времени ангелы и есть), или, например, для скульптурной группы "Избиение младенцев" обязательно нужно было использовать слепки, сделанные с мертворожденных детей.
Этот принцип остался неизменным и при создании главной скульптурной группы - Святого Семейства. Правда, не обошлось и без забавных деталей. Так, например, для образа девы Марии в качестве модели была задействована одна очень набожная сеньора, которая однажды отправилась было пешком в Святую Землю, однако, добравшись до городишки Премиа де Мар (25 км от Барселоны) воскликнула: "О Боже мой, как же это далеко!" После чего села на поезд и вернулась в Барселону обратно.
Моделью же для Святого Иосифа послужил каменотес, несколько дней кряду не являвшийся на работу. Когда его отправились искать, то обнаружили его на продранном соломенном тюфяке рядом с супругой, которая костерила работягу на все лады, требуя немедленной починки этого самого тюфяка. Лицо бедняги, молча внимавшего крикам жены, было настолько выразительным, что он тут же был приглашен позировать.
А для Иисуса моделью послужила трехмесячная племянница скульптора Лоренсо Матамала - большого друга Антонио Гауди. Это всего лишь несколько примеров - однако они в полной мере позволяют понять, почему Саграда Фамилия, наряду со всеми прочими титулами, вполне может быть названа "каменной летописью Барселоны".
Write a comment