"Юдифь и Олоферн" - картина несравненного Караваджо (Микеланджело Меризи да Караваджо), написанная в 1599 году и хранящаяся в наши дни в Палаццо Барберини в Риме.
В основу картины легла история из ветхозаветной книги Иудифи, суть которой сводится к следующему. Олоферн был одним из любимых полководцев Навуходоноссора, армия которого вступила в Иудею и осадила город Ветулию.
Надежды горожан на спасение стремились к нулю - однако ситуацию спасла симпатичная и богобоязненная вдова Юдифь, не отличавшаяся робким характером. Нарядившись в лучшие одежды и прихватив для проформы служанку, Юдифь прямиком отправилась в логово врага и, используя традиционные женские приемы, быстро добилась расположения Олоферна.
В один из вечеров, когда привычно пьяный Олоферн, натешившись краткими любовными играми с Юдифью, заснул, лихая вдовушка отрезала ему голову, после чего, прихватив служанку, вернулась в город. Войско вавилонян, оставшись без начальника, мигом запаниковало и разбежалось, а Юдифь, совершившая убийство во имя истинного бога, покрыла себя славой в веках.
Примечательно, что большинство художников изображали Юдифь уже после обезглавливания - в момент, когда вдова, совершив казнь, стоит в глубокой задумчивости с головой Олоферна в руках. "Большинство художников" - но не Караваджо! Караваджо в акте обезглавливания интересовал не результат, а процесс.
Художник, сделавший крайне натуралистичное изображение актов жестокости и насилия одним из фирменных знаков своего творчества, по свидетельствам современников, был буквально заворожен процессом лишения человека жизни через "усекновение главы" - вид казни, который в те времена применялся к преступникам из аристократической среды.
Известно, например, что художник присутствовал на широко известной казни Беатриче Ченчи, причем, находился так близко, что палач дважды просил его "подвинуться и не мешать работать". На всякий случай, напомним: Беатриче Ченчи - дочь богатого римского аристократа Франческо Ченчи, который, будучи сексуальным извращенцем, жестоко терроризировал всю свою многочисленную семью, а с вышеупомянутой Беатриче регулярно совершал богомерзкий кровосмесительный грех - за что, собственно, и был убит по инициативе последней.
Преступление раскрыли, а Беатриче, проявив невиданную для девушки твердость духа и не сломавшись под пытками, была в конце концов казнена на мосту Святого Ангела в Риме. Возможно, именно присутствие на этой казни и позволило Караваджо в высшей степени натуралистично изобразить процесс лишения человека головы - и продолжать делать это впоследствии.
«Жертвоприношение Исаака» (1603), «Обезглавливание Иоанна Крестителя» (1608), «Давида и Голиаф» (1610) - в этих и ряде других картины мы наблюдаем все тот же жестокий акт, к которому Караваджо был явно "неравнодушен". Почему?
Разгадка кроется в неоднозначной личности художника. Караваджо - человек, внутри которого на протяжении всей жизни велась жестокая схватка между ангелами и демонами - и ангелы, надо признать, регулярно ходили с разбитыми носами.
Врожденные порочные наклонности, помноженные на нездоровое увлечение алкоголем, привели к тому, что Караваджо, будучи величайшим художником своего времени, в то же время являл собой классический тип мелкого уголовника-рецидивиста со склонностью к физическому насилию.
У художника регулярно возникали проблемы с законом, и закончилось все это, как мы знаем, убийством, бегством и долгими мучительными годами изгнания, конец которым положила смерть Караваджо.
Если бы не спасительный эффект творчества - мы абсолютно в этом уверены - Караваджо натворил бы непоправимых дел и сел в тюрьму надолго (а возможно, и вовсе был бы казнен) гораздо раньше. Однако сублимация работала - и когда демоны давали о себе знать особенно сильно, Караваджо выплескивал агрессию на холст, освобождаясь от негатива хотя бы на краткое время.
Всё именно так. Что бы ни изображал художник - он прежде всего изображает себя. Ведь что есть произведение искусства - отображение внешнего мира, помноженное на личность художника, и в случае с Караваджо, как и в любом другом, этот обширно представленный "личностный компонент" просто не мог не сказаться на тематике изображаемого.
Следует отметить и еще один интересный момент: искаженное ужасом и болью лицо Олоферна - автопортрет. Таким образом Караваджо избавлялся, хотя бы на время, от тяжкого груза не только садистских, но и мазохистских наклонностей.
Что до Юдифи, моделью для нее послужила одна из знакомых проституток Караваджо - Маддалена Антоньетти, или, еще более вероятно, известная куртизанка Филлиде Меландрони, из-за которой у Караваджо в свое время было много неприятностей.
Интересно, что выражение лица Юдифи не содержит таких ожидаемых чувств, как ярость или чувство мести - напротив, у вдовы в высшей степени деловитый, сосредоточенно-брезгливый вид, как будто она только что обнаружила дохлую мышь, которую во что бы то ни стало нужно выбросить из дома.
Вероятно, с таким выражением лица Филлиде Меландрони (думается, это именно она) предъявляла претензии самому Караваджо за отсутствие нежности и подарков. Конечно, можно спорить, насколько уместным являлось изображение продажных девиц в образах ветхозаветных героинь или христианских святых - однако для в высшей степени реалистичной манеры письма Караваджо это являлось несомненным достоинством и огромным плюсом.
Наш авторский путеводитель по Театру-музею Дали:
Write a comment