Храм Святого Семейства (1882-настоящее время)
Искупительный Храм Святого Семейства, более известный как Саграда Фамилия (La Sagrada Familia) - целый мир, созданный Антонио Гауди.
Вселенная, возникшая из точки в результате гениального взрыва в мозгу каталонского зодчего - и расширяющаяся до сих пор (это не метафора: минуло более 130 лет с момента начала строительства, но никто не может точно сказать и сейчас, когда оно будет завершено).
Как бесконечна во времени и пространстве Саграда, так и рассказывать о ней можно бесконечно. О том, например, что никакого отношения к стоительству Гауди поначалу не имел - все было иначе.
Жил в 19-м веке в Барселоне некий весьма обеспеченный книготорговец с забавной фамилией Бокабелья, ревностный католик и энтузиаст - как раз этот человек и выступил главным инициатором проекта.
Мы в тревел-шоу "Орёл и Решка" (Саграда Фамилия внутри и снаружи):
Именно Жозеп (так по-каталански звучит имя "Иосиф") Мария Бокабелья, в 1866-м году основал "Общество почитателей Святого Иосифа", а также начал издавать журнал "Призыв к поклонению Святому Иосифу", который внезапно приобрел широкую популярность: за короткое время подписчиками этого религиозного издания стали аж 600 000 человек.
Журнал распространялся не только в Каталонии и всей Испании, но даже и в странах Латинской Америки.
Вообще, фигура Святого Иосифа, долгое время находившаяся в тени Богородицы и младенца Иисуса, именно во второй половине 19-го века выступила на первый план и стала одной из ключевых в католицизме.
Объясняется это тем, что Папская Область в те времена дышала на ладан, а в 1870-м году и вовсе перестала существовать. Точно так же перестал существовать в прежней степени и авторитет Понтифика как ключевой мужской фигуры католицизма, Верховного Владыки, способного объединить под свои мудрым началом всех ревностных католиков.
Срочно требовалась замена - и эта замена была обретена в образе Святого Иосифа Обручника, который незадолго до того самой Римско-Католической Церковью был объявлен ее верховным покровителем.
Верующие приняли культ Святого Иосифа с небывалым энтузиазмом - отсюда и невероятная популярность издания Бокабельи. Одним словом, журнал, популярность и вера у Бокабельи имелись в избытке - недоставало одного: великого благого начинания.
Недоставало, иными словами, сверхидеи. И идея эта пришла от еще одного Иосифа - как и можно было ожидать. Именно каталонский священник Жозеп (Иосиф) Маньянет, человек чистейший и истинно верующий, и поделился как-то в беседе с Бокабельей мечтой о постройке в Барселоне на пожертвования верующих церкви, посвященной Святому Семейству.
Это было как раз то, чего не хватало Жозепу Бокабелье - грандиозного дела во славу Римско-Католической церкви.
С энтузиазмом он начал продвигать эту идею в своем журнале и собрал за несколько лет по подписке аж 1032 евро (тогда были песеты, но будем изъясняться в современных величинах) - сумму, по тем временам достаточно внушительную.
Во всяком случае, ее вполне хватило на то, чтобы купить изрядный кусок земли (более 3 га) - но не в самой Барселоне, а в граничившем с ней городишке Сант-Марти де Провансальс, который в то время был отдельным поселением и был включен в состав Барселоны значительно позже, в 1897-м.
Правда, изначально предполагалось приобрести землю в более престижном месте, в самой столице, да поближе к площади Каталонии - но не тут-то было! Цены там
были - не подтступиться!
Не стоит забывать про обширные спекуляции земельными участками Эйшампле: обычное дело для переживавшей экономический и строительный бум Барселоны той поры.
Не будем забывать: Барселона - флагман индустриализации Испании, в 19-м веке в городе одно за другим открывались все новые и новые промышленные предприятия, а из провинции сюда массово стекалась рабочая сила - понятно, какие лихорадка и ажиотаж царили на тогдашнем рынке недвижимости!
Не стоит забывать про обширные спекуляции земельными участками Эйшампле: обычное дело для переживавшей экономический и строительный бум Барселоны той поры.
Не будем забывать: Барселона - флагман индустриализации Испании, в 19-м веке в городе одно за другим открывались все новые и новые промышленные предприятия, а из провинции сюда массово стекалась рабочая сила - понятно, какие лихорадка и ажиотаж царили на тогдашнем рынке недвижимости!
Таким образом, поближе к центру все уже было по десять раз куплено, продано и снова куплено, да и цены, соответственно, были - не подступиться.
Одним словом, землю Бокабелья прикупил на тогдашних далеких задворках, зато по цене втрое дешевле: за те же деньги он получил не один, а целых три квартала, что, кстати, прекрасно просматривается в плане Барселоны и сейчас - на одном из них строится Храм, другой отдан под озерко, а третий - под парк.
С выбором архитектора проблем тоже не возникло - им оказался достаточно пожилой, звезд с неба не хватавший, но строивший добротно и много Франциск Вильяр-и-Лозано, активно сотрудничавший именно с церковью.
Именно этот человек и предложил первоначальный проект Храма - абсолютно типичный, неоготический, как было модно в ту пору, и именно с его участием торжественно был заложен первый камень в основание Храма. Случилось это в неслучайный, простите за каламбур, день: в день Святого Иосифа, 19 марта 1882 года - и после почти год еще Вильяр руководил проектом.
Строительство началось с подземной часовни - крипты, и как раз-таки из-за нее и возникла год спустя серьезная размолвка архитектора с заказчиком. Вопрос изначально был, скажем так, технического свойства, и касался финансовых расходов на сооружение колонн - однако добавилась ткт и личная неприязнь, и еще кое-какие сопутствующие моменты...
Одним словом, черная кошка пробежала между Вильяром и Бокабельей - настолько черная, что Вильяр вынужден был покинуть проект и передать полномочия бывшему своему ученику, молодому и начавшему уже приобретать известность Антонио Гауди.
Вот она, направляющая длань судьбы! Гауди и помыслить не мог, во что обернется это назначение, предопределяя всю дальнейшую его жизнь.
Ведь кем был Антонио Гауди, этот голубоглазый рыжеватый молодой мужчина, в 1883-м году? Человеком, который только-только начал получать первые крупные заказы, чему немало посодействовала дружба Антонио с богатейшим бизнесменом Каталонии той поры - промышленником и меценатом Эусебио Гюэлем.
Да, Гуэль, к счастью, безоглядно и сразу же поверил в талант никому не известного архитектора - и сделал Гауди своего рода придворным архитектором, задав тем самым направление моде (придет час, и у Гауди в заказчиках будут ходить самые сливки барселонского общества, включая Пере Мила, Жозепа Батльо и иже с ними...)
Иными словами, в то время Антонио Гауди, происходивший из многодетной семьи ремесленника и не привыкший к роскоши - был на пути приобщения к иной, гораздо более приятной и состоятельной жизни. Ну, как тут не закружиться голове? Она и кружилась.
И приезжая на стройплощадку, на этот пустырь, мимо которого гнали на выпас целые стада сельскохозяйственной живности, а прилегающие территории были засажены огородами, Гауди глядел денди и щеголем, эдаким Байроном каталонского розлива - одетый по последней моде, при лайковых перчатках и котелке, не желающий даже сходить с экипажа, рассматривая там же чертежи и отдавая указания по строительству.
И вопросы веры его интересовали постольку-поскольку - существуют неоспоримые свидетельства, что Гауди в ту пору был вообще настроен антиклерикально.
Поначалу Гауди задействовал исходный проект Вильяра - он спокойно продолжал работу над возведением крипты (подземной церкви), с которой началось строительство Храма, выдерживая неоготический стиль постройки, принятый изначально. Единственное, что он решил поменять - сильно увеличить размеры крипты относительно первоначальных. Это стало возможным в результате крупного анонимного пожертвования.
Так было. Но долго так продолжаться не могло, особенно, если имя твое - Антонио Гауди, и к таланту своему ты относишься серьезно, прекрасно отдвая себе отчет в его потенциальной мощи. Гауди знал себе цену, и знал, что достичь результата можно только в том случае, если относишься к делу не кое-как, а отдавая ему всего себя без остатка.
В этом, кажется мне, загадка гениев - умеют они отбросить все второстепенное, несерьезное, и целиком сосредоточиться на одном, самом важном для себя деле.
На деле, которое мало-помалу, незаметно и исподволь стало единственным, отодвинув на десятый план все остальное. Вселенная для Гауди сузилась до размеров стройплощадки - и на этой стройплощадке ему предстояло создать свою Вселенную.
Если строишь церковь - ты должен хорошо знать, как она функционирует. И Гауди проводил бессонные ночи за изучением всех нюансов каталоческой литургии.
Если строишь Храм Божий - попытайся хотя бы понять Бога, и если повезет - отыскать частицу его в себе. Гауди искал - и поиски эти привели к тому, что из почти-атеиста он за несколько лет превратился в самого, вероятно, ревностного и даже фанатичного католика из всех живущих.
Из архитектора от Бога он пало-помалу переродился в Архитектора Бога. Посредники сделались более не нужны. Сам Творец мог слышать Гауди напрямую, но по-прежнему находился далеко. До него нужно было дотянуться, достичь, сделаться ближе, соединить, насколько это возможно, небо и землю.
Ни больше ни меньше - Гауди задумал выстроить лестницу в небо. Скромный проект Вильяра более не удовлетворял Гауди. Самая удивительная и величественная церковь на земле и, безусловно, первая в Барселоне - отныне цель Антонио была именно такой.
Три грандиозных фасада, каждый из которых будет увенчан четырьмя гигантскими башнями-колокольнями, посвященными Апостолам. Венчающая абсиду огромная башня Богородицы, сияющая Вифлеемской звездой.
Четыре башни Евангелистов, в окружении которых, над средокрестием, вознесется в немыслимую высь более чем 170-метровая башня Иисуса Христа, увенчанная огромным крестоцветом: Саграда Фамилия должна будет стать - и обязательно станет- самой высокой церковью на земле! Цель была - дело оставалось за средствами для ее достижения. И гениальная мозговая лаборатория Гауди заработала вовсю.
Во-первых, Гауди и раньше не удовлетворяли некоторые конструктивные решения готики.
Те же контрфорсы и аркбутаны, призванные гасить боковой распор конструкции и выносимые в готике наружу, он не очень-то ласково именовал "костылями", считая, что они сильно уродуют внешний вид храма. Да и вообще: зачем выносить огромный вес конструкции наружу и опирать его на те элементы, которые наиболее уязвимы перед всеми природными явлениями? Не абсурд ли это?
Не-е-ет, боковой распор нужно уменьшать!
А какая из известных форм арок обладает наименьшим боковым распором? Правильно - параболическая: та самая, которую и ввел в архитектуру Антонио Гауди, начав имспользовать ее в качестве основного несущего элемента своих удивительных творений.
Плюс ко всему, Гауди открыл, что с увеличением высоты параболической арки боковой распор только уменьшается.
Так Антонио Гауди пришел к необходимости вытянуть конструкцию по вертикали: отсюда эта невозможная, невероятная, немыслимая ни ранее, ни сейчас вертикальность Саграда Фамилия. Это самый вертикальный из всех существующих на Земле храмов. Вес, таким образом, нужно перераспределить, и, вместо того, чтобы нагружать эти уродливые наружные контрфорсы - нагрузить колонны внутри храма!
И здесь Гауди, со свойственной ему гениальностью, смог избежать еще одного большого недостатка готики - хрупкости готических конструкций, в которых разрушение одного элемента того же крестового свода может привести к полному обрушению церкви. А ведь в природе все не так: если падает одно дерево, лес по-прежнему продолжает стоять. Значит, нужен лес колонн, каждая из которых, разветвляясь подобно дереву, будет поддерживать свой автономный участок свода.
И обрушение ее никоим образом не повлияет на всю конструкцию в целом.
Гауди решительно шел вперед, раздвигая рамки архитектуры до невиданных доселе пределов. Значимость своего Храма Гауди отчетливо представлял себе уже тогда.
Неспроста он упорно именовал Саграду Собором, хотя никакой кафедры епископа там не предусматривалось, да и впоследствии за Саградой закрепилось прозвище: "собор бедняков".
Поражает другое: Гауди возводил Храм свой, прекрасно осознавая, что до завершения работ дожить ему будет не суждено. Это вначале, работая по проекту Вильяра, на вопрос о том, сколько будет предположительно вестись строительство, он мог самонадеянно ответить: "Девять, максимум, четырнадцать лет - и мы все закончим!".
Впоследствии ответ маэстро кардинальным образом изменился. Поднятый в небо перст и слова архитектора: "мой клиент никуда не торопится" - вот позднейшая реакция Гауди на подобного рода вопросы.
На фото справа - всё, что успел увидеть архитектор при жизни.
Еще в лесах, но уже читаемый целиком: фасад Рождества Христова, где успели установить навершие лишь одной из башен-колоколен - башни Святого Варнавы (да, того самого, взятого взамен Иуды Искариота). Обидно? Думается, да. Посвятить 43 года жизни великой и не выполнимой в рамках человечекой жизни идее - для этого нужно быть Антонио Гауди.
Впрочем, и одна завершенная башня - немало!
Гауди намеренно вел строительство по вертикали - упорно вонзая в барселонское небо медленно, но неуклонно растущие башни фасада Рождества. Разумеется, это был, как сказали бы сейчас, "маркетинговый ход" - возвести этот необычнейший фасад целиком, чтобы люди видели, какое чудо рождается на свет в Барселоне - и охотнее жертвовали бы средства, необходимые для продолжения строительных работ.
Но была ведь у архитектора и другая мечта, по-человечески вполне понятная: успеть - успеть увидеть во всей красе хотя бы одну, самую малую из 18-ти запланированных колоколен! И успел!
И услышал, как занятый на строительстве каменщик, пораженный красотой спиралью уходящей в небо конструкции, увенчанной епископской митрой, воскликнул по-каталански: "Какая красота!" И был, думается, счастлив услышанным.
За несколько месяцев до смерти Гауди даже поселился в мастерской при Храме - чтобы ни секунды времени жизни не терять понапрасну.
А дальше снова вмешалась злодейка-судьба. Злополучный июньский вечер 1926-го, трамвай номер 30, катастрофа, госпиталь (с изрядным запозданием, ведь Гауди попросту не узнали в изувеченном, походившем на нищего старике, и таксисты не спешили спасать бродягу), три дня баланса на тонкой нити между жизнью и смертью - и конец жизни земной в больнице для нищих. А затем - похороны в крипте Храма.
73 года - разве возраст для каталонца и аскета, каким был Гауди? Но с судьбой не поспоришь - перед ней все мы равны, и все - малые дети.
Дальше - продолжение работы под руководством Доменека Суграньеса и Лоренсо Матамала - верных друзей и сподвижников Гауди.
Дальше - великая смута гражданской войны в Испании, когда в Барселоне жгли церкви и убивали священников на улицах (подожгли и Саграду, в результате чего погибла немалая часть бесценного наследия Гауди, хранившегося в мастерской, из-за чего сейчас возникают серьезные заминки в строительстве.)
Дальше - нищета послевоенного периода, когда страна зализывала раны, и о строительстве храма никто не помышлял, и, наконец, возобновление великой стройки в 1954-м.
"Рукописи не горят" - вспомним эти ставшие крылатыми слова из романа Булгакова "Мастер и Маргарита". Чуть-чуть перефразируя, можно выразиться следующим образом - великие шедевры искусства - нетленны.
Неспроста Антонио Гауди в свое время любил повторять: "Мы должны строить так, чтобы те, кто будут продолжать после нас, уже не могли от этого отказаться". Рукописи не горят - и потому бессилен, по большому счету, оказался устроенный анархистами пожар.
И заминированный в 36-м республиканцами фасад Рождества не взлетел на воздух - ибо этого просто не могло быть, и в горячих головах нашлась та самая капля здравого смысла, которая предотвратила непоправимое.
Отгремели войны, успокоился мятежный дух человеческий, а Храм по-прежнему врастал в небо своими башнями-колокольнями - и продолжал строиться.
Дальше - 1977-ой год, когда, наконец, были завершены четыре башни-колокольни Страстного фасада, и в середине 80-х еще один каталонец, более того, уроженец Барселоны - Жозеп Мария Субиракс - возглавил руководство работами по скульптурному оформлению фасада.
Видео о Храме Святого Семейства на нашем Ютуб-канале:
Выбор кандидатуры на эту крайне ответственную роль был долгим и непростым, результат - далеким от того, который устраивал бы всех. Неспроста в свое время 400 виднейших деятелей испанской культуры подписали ультиматум, в котором требовали немедленно отстранить Субиракса от работ, мотивируя это тем, что он до неузнаваемости исказил первоначальный замысел Антонио Гауди в "угоду туристической индустрии".
Формулировка, согласитесь, более чем туманная. Оговорюсь сразу: в ходе экскурсий, рассказывая туристам о Фасаде Страстей, я всегда выступаю в роли апологета Субиракса - и попытаюсь объяснить, почему.
Во-первых, создавать что-то после Гауди, пусть и по его проекту - задача невероятно трудная, и Субиракс, приступая к работе, замечательно понимал это.
Тем не менее, у него хватило сил не скатиться к простому эпигонству стиля Гауди, а удержаться в рамках своего собственного - тоже, кстати, весьма индивидуального и узнаваемого.
Во-вторых, сама тема Фасада - Страсти Христовы - невероятно сложна для воплощения. Не будем забывать, что и сам Гауди записал когда-то в дневнике: "Мне хотелось бы начать с Фасада Страстей, но, боюсь, тогда меня окончательно не поймут."
Что уж тут говорить, если сам "великий и страшный" Гауди испытывал определенные опасения! Да и то: косность и консерватизм человеческого мышления, свойственные всем без исключения - от академика до землекопа - были ему прекрасно известны.
И в третьих, и самых главных: Субиракс, на наш взгляд, с работой своей блестяще справился.
Может быть, он не достиг предела той вдавливающей в землю тяжести, которую, несомненно, вложил бы в Фасад Страстей Гауди (об этом можно судить по сохранившимся эскизам руки Антонио), но это и к лучшему.
Когда вглядываешься в эскиз руки Гауди, буквально физически ощущаешь - даже в малых пропорциях, эта работа несет тяжелейший энергетический заряд, являя собой настоящий сгусток ужаса и боли - а представьте все это в гигантских масштабах фасада!
Не-е-т, Субиракс пришел сюда зрелым, сложившимся и хорошо известным в современном искусстве мастером, более того, урожденным каталонцем и барселонцем - а значит, человеком, изначально склонным гнуть свою линию.
Что он, собственно, говоря, и делал.
Он изменил взаиморасположение скульптурных групп фасада относительно проекта Гауди - но не забыл поместить в число библейских персонажей и своего великого предшественника.
Вглядитесь в группу Вероники, в крайнюю слева скульптуру - вот он, страдающий вместе с Христом Гауди!
Справедливости ради отметим, что на Фасаде Страстей Субиракс нашел местечко и для себя - но кто не без слабостей? Если учесть, что и Субиракс, как когда-то Гауди, положил весь остаток жизни на алтарь строительства Храма - это можно понять.
Не всем "вольности" Субиракса оказались по вкусу, а уж пятиметровое изваяние Иисуса Христа, далекое от канонов церковного творчества, и вовсе вызвало сильнейший скандал.
Ну, где это видано, чтобы Христос был изображен на фасаде церкви абсолютно нагим, даже без набедренной повязки?
Дошло до того, что после установки на фасаде неканонического Иисуса в Барселоне даже провели манифестацию, требуя немедленно убрать "опороченный" Субираксом образ Святейшего - но упрямый барселонец смог-таки завершить свою часть работы - и ушел непокоренным и при своем мнении.
Во всяком случае, бесспорно одно: Субиракс узнаваем, неповторим, выразителен, современен - и в то же время по духу своему очень близок Гауди, как ни странно это может прозвучать. Субиракс - это чуть более разочарованный и уставший от жизни Гауди, каким тот, возможно, стал бы, доведись ему творить в конце 20-го столетия.
Это всего лишь субъективная точка зрения, не претендующая на истину в последней инстанции, но весьма интересен в этой связи следующий факт: родился каталонец Субиракс ровно через девять месяцев после мучительной смерти Антонио Гауди, 27-го марта 1927 года.
А уж случайное это совпадение или нет - о том нам знать не дано... Хотя согласитесь - не раз и не два нас посещает очень четкое ощущение того ,что никаких случайностей в кажущемся хаосе бытия и мироздания на самом деле нет, а все подчиняется строгому, написанному заранее и неуклонно воплощаемому в жизнь сценарию.
Так или иначе, раз уж речь зашла о датах, вот и еще одна новость, из относительно недавних: 7 апреля 2014 года, в возрасте 87 лет, скульптор и художник Жозеп Мария Субиракс скончался.
Последние годы его не были легкими - он страдал болезнью Паркинсона, с 2010 года, когда заболевание обострилось, перестал творить и, должно быть, невероятно мучился этим, точно так же, как тремя десятками лет ранее бесконечно страдал от невозможности выразить себя в творчестве еще один каталонец - Сальвадор Дали.
Скульптор Субиракс, по воспоминаниям некоторых знавших его людей, был резким, саркастичным, даже желчным человеком, как вспоминали некоторые из знавших его. Надо думать, постоянная конфронтация со всем творческим бомондом Испании (да и не только ее), не добавляла ему оптимизма.
Творчество Субиракса тоже нельзя назвать однозначным, и ожесточенная полемика вокруг его участия в проекте Саграда Фамилия наглядно это доказывает - однако время, надо думать, расставит все по своим местам.
Впрочем, относиться к его творениям каждый волен по-своему, но то, что этот человек и творец уже навсегда вошел в историю искусства - абсолютно бесспорно. Так или иначе, а строительство Храма продолжается. В ноябре 2010-го прибывший в Барселону Понтифик Бенедикт 16-ый в присутствии многих тысяч народа освятил храм, присвоив ему статус малой папской базилики.
К приезду его интерьеры церкви были по большей части завершены, леса сняты, и сейчас можно наслаждаться не только фасадами Саграда Фамилия снаружи, но и невероятной, абсолютно уникальной, я бы даже сказал, инопланетной красотой внутреннего убранства Храма.
В Саграду летят, плывут и едут люди со всех концов земного шара - и процесс этот только набирает обороты.
Судите сами: по статистике 2014 г. года Саграда Фамилия стала самым посещаемым объектом Испании - только по билетам с внутренним осмотром его посетили 3 260 000 человек.
В 2015 было продано 3 722 000 билетов, а 2016-ый г. и вовсе стал для Саграды рекордным: 4 561 000 посетителей, посетивших храм по билетам с внутренним осмотром!
Кроме того, в 2016-м Храм Святого Семейства стал самой обсуждаемой достопримечательностью в мире: на портале TripAdvisor нашу Саграду прокомментировали 106 600 раз, что позволило ей обойти и Эйфелеву башню, и Центральный парк в Нью-Йорке, и Колизей. Я не очень-то люблю всевозможные рейтинги, памятуя о присущей им субъективности - но здесь, пожалуй, можно сделать исключение!
Приступая к работе в далеком 1883-м году, Гауди и помыслить не мог о столь широком резонансе - и наверняка от души был бы рад ему.
"Саграда Фамилия должна строиться вечно" - так говорят в Барселоне, имея в виду, прежде всего, что Храм - искупительный, то есть, строится на пожертвования во искупление грехов человечества. А грехи человеческие, как всем нам хорошо известно, неискоренимы и вечны - так уж мы устроены. Но по секрету признаемся: мы все-таки надеемся увидеть этот грандиозный проект завершенным! (Статья написана в 2016-ом году, так что не исключено, что сейчас, когда вы ее читаете, Храм Святого Семейства давно уже построен!:)
Статьи по теме:
Саграда Фамилия в Барселоне - навершия башен Евангелистов
Храм Святого Семейства в Барселоне - школа для детей рабочих
